Существует мнение, что для выполнения программы импортозамещения нужно всего-навсего запретить ввоз в Россию иностранных товаров, после чего автоматически освободится место для отечественной продукции. Однако в сельском хозяйстве, и особенно в животноводстве и птицеводстве, такой подход не работает.
Например, по данным Минсельхоза Рязанской области, до конца этого года хозяйства региона должны закупить в Дании и Германии более 2,6 тыс. голов КРС молочных и мясных пород. Подобным же образом поступают аграрии из многих других регионов России. Что неудивительно: ведущие производители практикуют такой подход уже много лет. И это приносит неплохие результаты.
Например, через активный импорт западных пород и кроссов, а также технологий, российскому птицеводству и свиноводству удалось практически полностью завоевать внутренний рынок. Причем без помощи эмбарго на ввоз свинины или мяса птицы — исключительно благодаря чистой конкуренции.
Все успехи российского свиноводства и птицеводства, принесшие флагманам отрасли многомиллиардные обороты, зиждутся на импортных породах и кроссах, не сомневаются эксперты и участники рынка. Без них не удалось бы достичь того оптимального соотношения цены и качества, которое есть сейчас. Иными словами, чтобы победить импорт, нужен импорт. Благодаря ему сегодня российская свинина, курица и индейка полностью представлена импортными породами и выращивается по зарубежным технологиям.
Справедливости ради, надо сказать, что российская селекция тоже весьма неплохая. Например, в птицеводстве это известные кроссы Смена. Но их ниша — фермы и личные подсобные хозяйства. Крупный бизнес о работе с отечественной селекцией даже не задумывается, потому что пород и кроссов, равных импортным, у нас нет. И перейди ведущие компании на отечественную селекцию, не быть им больше лидерами отрасли.
Нечего брать
У одного из крупнейших производителей молока в России, компании «Русмолко», все молочные коровы — голштины из Европы и Америки. Они были выбраны за высокий потенциал по надоям: эта порода признается животноводами самой высокопродуктивной.
До недавнего времени все нетели голштино-фризской породы для комплектования поголовья на фермах «Русмолко» завозились из-за рубежа. В зависимости от страны ввоза дорога занимала от 3 до 10 дней, еще месяц животные содержались на карантине. На полную адаптацию к новым условиям уходило до 3-х месяцев. Следует также учитывать ценовой фактор и сильную зависимость от эпизоотической обстановки в странах-поставщиках. «Закупка скота за рубежом была для нас единственным вариантом. В России нет достаточного количества нетелей голштино-фризской породы, чтобы полностью укомплектовать комплексы мирового уровня, которые сегодня есть у нашей компании — на 3,6 тыс. и 4,6 тыс. голов», — объясняет заместитель генерального директора «Русмолко» по животноводству Виктор Шишикин.
Это не означает, что хорошего отечественного скота нет совсем. Он есть, но лишь в небольшом количестве в отдельных лучших хозяйствах (преимущественно в Ленинградской и Московской области, а также в некоторых хозяйствах Сибири). Это те племзаводы, которые не менее 30−50 лет занимаются селекцией с использованием лучших быков-производителей и в период перестройки не утратили темпов генетического совершенствования скота, говорит Дмитрий Абутин, главный технолог «Грайворонской молочной компании» (входит в холдинг «Агро-Белогорье»). Несмотря на то, что его компания имеет статус племенного репродуктора по разведению КРС голштинской породы, аграрий уверен в том, что импортный скот в целом лучше. «За границей селекция по голштинам ведется около 100 лет. Маточное поголовье коров Европы и Америки — это десятки миллионов коров, а у нас и десятка миллионов не наберется», — сравнивает специалист.
Впрочем, у отечественных пород есть несомненное преимущество, которое заключается в их приспособленности к местным условиям, продолжает Абутин. Правда, продуктивность у них ниже в 2−3 раза. А совместить выносливость российских коров с продуктивностью западных вряд ли выйдет: рост продуктивности зачастую требует жертвовать здоровьем и выносливостью организма, поясняет аграрий.
То же самое и с мясными породами скота. По данным Национального союза производителей говядины России, все современное животноводство страны держится на импортных животных, таких пород как ангус, герефорд и лимузин, завозимых из ЕС, Австралии и США. И только регионы традиционного животноводства до сих пор содержат казахскую и калмыцкую породы, приспособленные к степным засушливым зонам. Но на этом их преимущества заканчиваются. «Работа по селекции казахской и калмыцкой пород ведется на уровне ниже среднего. Институтов, которые бы целенаправленно ими занимались, нет, а стало быть, имеющиеся конкурентные преимущества по выносливости мы можем потерять уже через несколько лет», — предупреждает генеральный директор Национального союза производителей говядины России Денис Черкесов.
Успешное свиноводство в России тоже держится на импортных породах. «На крупных российских предприятиях отечественные породы или замещаются зарубежным поголовьем, или формируются путем импортных поставок, — рассказывает Элла Васильева, главный эксперт по племенному делу Национального союза свиноводов. — Причина в том, что наши племенные репродукторы очень мелкие, тогда как для формирования стада современного свинокомплекса нужно, скажем, 5 тысяч свиноматок. Поэтому племенные заводы в России работают на местных жителей, ведя работу в основном над породами крупная белая и свиноматками отечественной селекции, а в крупномасштабном производстве главным образом используют три породы — йоркшир (крупная белая), ландрас и дюрок, которые привезены из-за рубежа».
Не обойтись без импортных кроссов и в птицеводстве. Высокими показателями производства российские птицефабрики обязаны, в частности, именно им. «Большинство успехов в птицеводстве последних 15 лет строились на импортных кроссах. Отечественные кроссы типа Смена (последний из которых — Смена-8) аналогичных показателей продуктивности не давали. В то же время они были менее прихотливы к условиям содержания», — объясняет бизнес-консультант Валентин Корыпаев. По его словам, отказ от отечественных выносливых пород произошел по причине того, что наши птицеводы научились поддерживать необходимые условия содержания птицы. А в хороших условиях зарубежные кроссы дают намного лучшие результаты.
Импортное импортозамещение
Так получилось, что советская селекция была нацелена на выживание животных в суровых условиях. В птичниках, коровниках и свинарниках технология выращивания соблюдалась не всегда, и нужно было прежде всего заботиться, чтобы животные и птицы не страдали от этого, а производительность (а также качество мяса и молока) — это уже второй вопрос. Но как только российские животноводы научились создавать и поддерживать необходимые условия содержания, используя новейшее импортное оборудование, переход на импортные породы стал очевиден, говорят птицеводы и производители говядины и свинины.
Кстати, зависимость от импортных пород и кроссов — это не только российская проблема. Животных и птицу импортирует большинство стран мира. Взять, например, птицеводство, где главными и практически единственными поставщиками кроссов являются американские компании Aviagen, Cobb-Vantress и нидерландская Hendrix Genetics, а по индюкам — только Aviagen и канадская Hybrid Turkeys. Все они занимаются выводом так называемых прародителей для птицеводов. У производителей молока, говядины и свинины выбор больше, но это не меняет дела: поставки все равно идут в основном из Австралии, США, Канады и некоторых стран ЕС.
Завозить импортные кроссы для бизнеса технически не проблема. Даже перевозки суточных бройлеров или яиц самолетами ограниченно повлияют на конечную цену в магазине, поскольку существующая маржа покрывает расходы на их доставку, знает Корыпаев.
А вот молочное и мясное животноводство из-за существенной разницы в производительности наших и импортных пород вынуждено идти на большие затраты (одна зарубежная корова стоит около $1,5 тыс.). Но, несмотря на это, скот все равно закупают на Западе, а после его доставки в Россию еще вкладывают немалые средства в «поддержание генетики»: без этого даже лучшие животные не дадут результатов. «По завезенному поголовью обязательно надо вести селекцию, чтобы животные были продуктивными. Все показатели после их доставки зависят только от работы хозяйства», — подчеркивает Черкесов.
Например, специалисты «Русмолко» несколько лет назад пришли к выводу, что инвестиции в создание собственного центра по воспроизводству стада более выгодны. «В этом случае процесс адаптации завезенных из-за рубежа животных к местным условиям содержания занимает период от рождения до ввода в стадо, то есть проходит практически безболезненно, а переезд к месту постоянного содержания занимает всего несколько часов, избавляя нетелей от лишнего стресса. Благодаря этому значительно увеличивается сохранность поголовья и сохраняется его продуктивность», — объясняет преимущества такого подхода Шишикин. По его словам, выращивание ремонтного молодняка в собственном центре обходится компании на 35% дешевле, чем его поставка из-за рубежа.
В промышленном свиноводстве использование животных отечественной селекции тоже проблематично. «В то время как за рубежом во главе угла была продуктивность, у нас похвалялись выносливыми матками, способными приносить потомство по пять-десять лет подряд. Но ведь к пятому опоросу (а это около 2,5 лет) животных, если они перестали давать высокие показатели по многоплодию, росту и сохранности поросят, надо выбраковать. В результате пришли к тому, что для нужд коммерческих предприятий, заинтересованных в экономически эффективном производстве, отечественные породы оказались неподходящими», — описывает ситуацию Васильева.
Но поскольку полностью зависеть от импортных пород опасно, многие агрохолдинги начали задумываться о создании собственных селекционно-генетических центров. Правда, «своя генетика» пока что исключение из правил и, скорее, предмет гордости, а не норма. Тем не менее, начало работе в этом направлении положено. Например, свой племенной центр создает «Талина». Первая очередь «Мордовского племенного центра» уже работает. Причем решение о его строительстве было принято именно по причине ограниченного предложения хороших племенных животных на российском рынке. Поэтому в компании было решено наладить самостоятельное производство животных, чтобы всегда иметь нужное количество голов. «Развитие собственной селекционно-генетической базы — залог эффективного развития нашей группы компаний. К 2016 году мы планируем производить 78 тыс. т свинины ежегодно. Проводя селекционно-генетическую работу, мы получаем реальный экономический эффект, самостоятельно влияем на параметры свинины в соответствии с потребностями рынка, а также обеспечиваем безопасность своего бизнеса», — объясняет руководитель направления «Сельское хозяйство» ГК «Талина» Олег Букин. По его словам, в свиноводстве средний срок окупаемости подобного проекта — 8 лет.
Бизнес мясо-молочных холдингов, зависящих от импорта скота, тоже связан с немалыми рисками. Причем опасность кроется не только в прекращении поставок КРС из-за границы. «Импортные породы КРС плохо приспособлены к российским кормам, требуют длительного периода адаптации к местному климату (280−320 дней), в результате гибель импортного скота в первые 1,5 года достигает 30%", — констатирует аналитик ИФК «Солид» Елена Юшкова. Поэтому необходимо развивать в животноводстве отечественную селекцию, основанную на генетическом зарубежном материале. В этом случае российские породы КРС получат все шансы стать более привлекательными для фермеров по сравнению с иностранными породами.
В птицеводстве же в случае обострения политической ситуации или из-за эпидемии в селекционной компании и вовсе можно временно остаться без бройлеров, несушек и индюков. Такие случаи уже происходили, и наши птицеводы понесли из-за этого потери. Например, в индейководстве в результате двухнедельного запрета на поставку птенцов произошло до 5% снижения в производстве. «В январе этого года были проблемы с поставками суточных индюшат из Европы, потому что в Нижней Саксонии (Германия) раз--ра-зился птичий грипп, и Россельхознадзор временно запретил их ввоз. В результате посадки не состоялись, мясо не было получено, прибыль снизилась. А будь у нас своя племенная база, пусть даже основанная на производстве иностранных кроссов, угрозы остаться без птицы было бы значительно меньше», — уверен Корыпаев.
Руины не реставрируют
Но, к сожалению, свою селекцию могут потянуть далеко не все. Что неудивительно: для одного только выхода компании на рынок и получения первой прибыли понадобится не один десяток лет, а для завоевания доверия у покупателей может потребоваться до полусотни лет. А возродить российские породы вряд ли получится.
Если говорить о КРС, то, как уже было сказано, большинство разводимых отечественных пород либо слишком малочисленны, либо низкопродуктивны. К тому же сегодня они на 75% и более «поглощены» зарубежными породами: голштинами, швицкой, джерсейской, айрширской и другими, напоминает Абутин.
В свиноводстве ситуация еще хуже. «НИИ, которые могли бы конкурировать с импортной селекцией, в России не осталось. Школа подготовки тоже утеряна: в вузах преподают элементарные вещи — физиологию свиней, генетику по схемам-картинкам и тому подобное. При этом новые предприятия уже работают на мировом уровне. Поэтому я считаю, что необходимо коренным образом менять систему подготовки: новым специалистам надо давать не только теоретическую базу в вузах, но и готовить их прямо «у станка», чтобы они могли получить необходимые знания у наших действующих специалистов промышленных предприятий, которые, в свою очередь, уже многому научились у иностранных селекционеров», — говорит Васильева.
А в птицеводстве отечественные кроссы востребованы только личными подсобными хозяйствами. И хотя у наших селекционеров есть планы выхода в промышленное производство, крупный бизнес опасается брать как старые (менее продуктивные по сравнению с зарубежными), так и новые, еще не проверенные временем кроссы. Вывести новый кросс не проблема: на само выведение нужно всего несколько лет, замечает Корыпаев. Но при этом важно добиться того, чтобы эта новая порода была устойчива и давала птиц со стабильными показателями — по набору веса, количеству яиц, по привесу, выводимости, однородности стада. При этом надо еще успеть угнаться за иностранными компаниями, которые тоже не стоят на месте. «У существующих кроссов постоянно улучшаются показатели. А значит, новичкам на рынке придется убедить всех, что предлагаемая ими порода лучше тех, что производят признанные в мире компании. Но даже если новая порода действительно достойная, понадобится немало времени, чтобы убедить в этом бизнес, который очень неохотно идет на эксперименты», — поясняет Корыпаев.
Существующие российские кроссы востребованы фермерскими хозяйствами, но не предназначены для промышленного производства, подтверждает глава агрохолдинга «Евродон» Вадим Ванеев. Основной партнер «Евродона» по поставкам особей родительского стада индейки кросса BIG-6 — это компания Aviagen. «Кроссы, которые предоставляют нам английские и канадские партнеры, создавались 50 лет. Может быть, через 50 лет и в России будут свои кроссы индейки. Кто их выведет, пока не ясно. Но, насколько мы знаем, такие планы есть у ставропольских и пензенских коллег», — рассказывает он.
Таким образом, ждать чего-то нового и прорывного от российской селекции в животноводстве не приходится. А может, и не надо. Мясо птицы и свинину мы производим успешно и без российских пород. Другое дело — возрождение селекции в сотрудничестве с лучшими иностранными компаниями. Такая работа была бы направлена не только на импортозамещение, но и на безопасность мировой селекции.
В ближайшие десятилетия этот бизнес может претерпеть серьезные изменения из-за угроз эпидемий и болезней, прогнозируют эксперты. И противостоять этому можно только рассредоточив селекцию по всему миру, а не сложив все яйца в одну корзину — в Германии, Канаде и США. «С учетом угроз (в том числе новых возбудителей патогенного воздействия, многочисленных инфекционных заболеваний, таких как чума, болезнь Касла, респираторный микоплазмоз и многих других) селекционные центры должны находиться в разных странах мира. Например, перспективы рынка индейки чрезвычайно тесно связаны с вопросами генетики, и поэтому чистые линии должны быть сохранены при любых обстоятельствах. Если мы их потеряем, рухнет все», — заключает Ванеев.
Однако нельзя оставить за бортом и отечественную селекцию, без которой не будет производства в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ) и небольших фермах. А ведь именно они в некоторых регионах обеспечивают большую часть производства в животноводстве. Например, в Ростовской области целых 80% молока производятся в ЛПХ. Импортные животные, равно как и применение зарубежных технологий содержания, маленьким фермам не по карману, поэтому они работают со старой отечественной селекцией. И, если она окончательно исчезнет, такие фермы просто не смогут существовать. А без них в деревнях и вовсе никого не останется. Иными словами, сохранение старой отечественной селекции, пусть даже непродуктивной, — залог сохранения российских сел и защита АПК от монополии агрохолдингов.
Минсельхоз пытается решить проблему отсутствия селекции, создавая в стране сеть селекционно-генетических центров. Один такой центр в птицеводстве стоит 5 млрд руб., в свиноводстве — 3 млрд руб., а в животноводстве — 2 млрд руб. До 2020 года на их строительство потратят как минимум 12 млрд руб. Планируется, что к этому времени будет создано не менее трех селекционно-генетических центров в молочном животноводстве, не менее четырех — в птицеводстве и пяти — в свиноводстве. Однако это еще только проект, и опрошенные эксперты пока не могут предугадать эффект от этого начинания. В любом случае на реализацию этих планов уйдут многие годы.