20 мая президент России Владимир Путин провел совещание о развитии сельского хозяйства. Таким образом обсудили судьбу еще одной отрасли в период пандемии. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников считает, что во время обсуждения открылись подробности, которых про отечественное сельское хозяйство лучше бы и не знать.
В начале совещания показалось, что в нашем сельском хозяйстве все очень хорошо.
— Так, сбор зерновых в России шесть лет подряд превышает 100 млн тонн,— сообщил российский президент.— В этом году у нас также хорошие виды на урожай. Сегодня наверняка об этом еще скажем. Россия в полном объеме обеспечивает себя основными продуктами питания, последовательно осваивает глобальные рынки, входит в число ведущих экспортеров по ряду позиций…
Собственно, может, и не стоило бы собираться в составе 36 заинтересованных руководителей, если и правда все так и обстоит? Тем более что:
— По мнению экспертов,— продолжил президент,— сельское хозяйство и пищевая промышленность оказались в меньшей степени затронуты ограничениями из-за эпидемии коронавируса, чем другие отрасли экономики…
Президент добавил, впрочем, что при этом надо поддержать тружеников села, чтобы «у них были ресурсы на приобретение топлива, удобрений, на закупку и переработку сырья».
Осталось только озвучить сумму поддержки.
Впрочем, все же прозвучал и намек на некоторое неблагополучие: до сих пор есть проблемы с «импортозамещением семян и кормовых добавок… Не менее важно заниматься и племенным скотом, ветеринарными препаратами».
То есть в сельском хозяйстве развивается не только экспорт, но и импорт, и без того традиционно развитый.
Министр сельского хозяйства Дмитрий Патрушев дал между тем понять, что весна спросит строго. Коронавирус прошел по российским селам, можно сказать, тенью, набежавшей на плетень, то есть незамеченным, но погодные условия непременно оставляли желать лучшего.
— Таким образом,— отметил Дмитрий Патрушев,— мы допускаем снижение урожайности до 30% в Краснодарском и Ставропольском краях, а также в Ростовской области.
Но, слава богу, «аграрии 72 субъектов вышли в поля» (и пока нет никаких данных, что вернулись).
— Засеяно,— доложил министр,— более 36 млн гектаров из запланированных под яровые 52 (млн гектаров.— “Ъ”). Мы рассчитываем, что в 2020 году урожай зерновых может составить порядка 120 млн тонн. Урожай масличных прогнозируется в объеме до 22,5 млн тонн, овощей и бахчевых — около 16 млн тонн, картофеля — более 22 млн тонн!
Все, можно выдохнуть, так как «все эти показатели на уровне прошлого года».
Дмитрий Патрушев вскоре озвучил и сумму, которая нужна для докапитализации «Росагролизинга», который должен закупать новую технику,— 6 млрд руб., чтобы, как говорится, не вставать два раза.
— Свои успехи есть и в рыбохозяйственном комплексе. Объем вылова водных ресурсов к середине мая превысил 2 млн тонн, что почти на 6% выше, чем на аналогичную дату прошлого года! — добавил министр.
И, что характерно, ни слова о вылове краба.
Владимир Путин дал слово председателю Союза сыроваров России Олегу Сироте. Тот сначала показался в маске, потом снял ее с носа, а потом и со рта. То есть сначала ему стало неудобно дышать, а потом — говорить. И по-человечески это было понятно, так как говорил он быстро и довольно-таки неразборчиво, так что Владимир Путин даже принялся как-то растерянно озираться по сторонам, но Дмитрия Пескова, который мог сделать знак, чтобы Олег Сирота уже начинал заканчивать, здесь не было.
Справедливости ради, Владимир Путин начинал оживляться и все же вслушиваться, когда Олег Сирота вдруг произносил: «И второе… Третье…» Президент, видимо, рассчитывал, что эти слова позволят ему вникнуть в смысл доклада Олега Сироты. Но оно так не работало.
Хотя, справедливости ради, смысл все же был, тем более что Олег Сирота время от времени принимался читать написанное, но потом, к сожалению, все равно начинал говорить от себя.
— Малый бизнес в сельском хозяйстве и переработке больше всего страдает от прерывания цепочек продаж и отсутствия организации сбыта! — рассказывал он.— Это произошло по нескольким причинам: рынки, ярмарки закрыли на карантин, в большинстве своем люди просто перестали ходить на рынки, думая, что там никто не работает и что их закрыли совсем!
А там, видимо, работали так же активно, как обычно. А может быть, даже более активно.
— Во многих регионах в последние годы была тенденция к закрытию сельскохозяйственных рынков, а широко анонсированный сетями «зеленый коридор» для фермеров не работает и не сработает,— проговорил Олег Сирота и перешел непосредственно к сыру.— Например, предложенная закупочная цена на фермерский сыр была 400 руб. при его себестоимости 800. Несколько фермеров, может, смогут, но большинство не сможет!
То есть, видимо, заставить себя продавать за 400 руб. то, что выращено за 800. И какое-то количество людей никакая жажда наживы, никакой чистоган не заставят так делать.
Олег Сирота предлагает помочь фермерам. И вот что надо сделать. Прежде всего разрешить им самим торговать в городе:
— По сути, это организация суперсовременных нестационарных торговых рынков, которые ставятся в самых проходных местах в регионе! В Москве это станции метро, в регионах могут быть вокзалы. Сделать в едином стиле, обеспечивать строжайший ветеринарный контроль…
То есть обо всем, за что боролись, а вернее против чего боролись, московские власти последние годы, надо забыть. Идея масштабного лоббирования фермерских интересов увлекла Олега Сироту:
— Ферма туда (поближе к метро.— А. К.) размещается по письму из Минсельхоза, то есть он проверенный, можно допускать только получателя господдержки, чтобы совсем был строгий отбор! — Олег Сирота все придумал.— В этом случае от перекупщиков, которые прикидываются фермерами, тоже избавимся! Этот механизм опробован. Это очень важно, потому что ферме на старте нужно продажи организовать, у нее нет возможности вкладываться в маркетинг, в магазины выходить! Это очень поможет стартапам, которых много!
Правда, куда-то надо, видимо, деть другие магазины, уже работающие возле метро и вокзалов. Или просто вернуть на тротуары ларьки и ларечки, ларечечки… Вернуться в богом хранимое лужковское время, которое, к счастью, снесли не так уж давно вместе со всеми этими ларьками…
— Третья мера — предусмотреть выделение бесплатных торговых мест под мобильную торговлю… Четвертое — организация сбыта непосредственно на предприятии! Люди очень любят покупать у нас, фермеров, молоко, сыры, колбасу, ягоды прямо с поля или с фермы! Мы ставим там обычно магазинчик, это две нестационарные бытовочки (так похожие на ларечки.— А. К.)! Но в этом случае приходят проверяющие органы и говорят: «Слушайте, вы же сельхозземлю не по назначению используете!» А мы там продаем собственную продукцию или продукцию нашего кооператива!
Но используют-то, увы, не по назначению. А Олег Сирота просил сейчас президента решить вопрос-то, да и все.
Потом господин Путин старался слушать председателя правления Союза экспортеров зерна Эдуарда, понятное дело, Зернина, который прямо говорил ему:
— Надо сфокусировать клиентеллу именно на мукомолах и таким образом обеспечивать им, наверное, даже нерыночные цены, но для того, чтобы они могли дальше существовать в условиях нормирования цен на конечную продукцию…
Но для этого все же надо сперва сфокусировать клиентеллу на мукомолах.
— Потому что цена на хлеб является социальной задачей! — Эдуард Зернин обладал умением заканчивать неожиданно.
— Спасибо…— отвечал ему господин Путин после некоторого колебания.— Я… кажется… начинаю понимать.
Возможно, он и в самом деле начинал.
Врио главы Камчатского края Владимир Солодов лоббировал идею транспортировки рыбы по Северному морскому пути. Он, видимо, хорошо знал, что идея использования маршрута и так всегда очень нравилась Владимиру Путину (см. материал на стр. 1), и вот теперь он доводил ее до совершенства, предлагая «Росатому» «проложить маршрут регулярной судоходной линии с периодичностью не менее двух проводок в месяц с июля по сентябрь» и заодно сразу снизить тарифы на перевозку. Глава «Росатома» Алексей Лихачев подтверждал такую возможность, видел сразу три пути решения задачи, причем силами одного атомного лихтеровоза «Северный морской путь».
— Два-три… до четырех рейсов в год мы готовы сделать!..— кивал Алексей Лихачев, хотя Владимир Солодов говорил о двух рейсах в месяц.— Первый экспериментальный проплыв мы уже сделали… С чем бы мы хотели обратиться к нашим рыболовам, что ли… Нам нужна плановость!..
Впрочем, эти люди вряд ли расстроились оттого, что атомщик назвал их рыболовами, а не хотя бы рыбаками. Им бы, главное, рейсы организовать.
Андрей Гурьев, президент Российской ассоциации производителей удобрений, просто на пальцах объяснил президенту нужность своей отрасли, производящей очень чистые удобрения, способные символизировать собой международный «зеленый стандарт»:
— Сегодня мировой рынок квазизеленой продукции — $300 млрд,— сообщил Андрей Гурьев.— Дополнительная выгода лежит у нас, слава богу, под землей, и на ней уже растет и наша рожь, и наше зерно, которым питаются наши свиньи, которыми питаемся и мы!
Занавес.
В самый канун великого праздника Ураза-байрам, может быть, не очень и ловко так прямолинейно описывать действительность. Но тут уж как смог.
— Сегодня эта цифра уже звучала: $25,5 млрд в прошлом году было экспортировано нашей продукции за рубеж! — Владимир Путин под конец заседания, казалось, испытывает воодушевление.— Невероятный показатель по сравнению с предыдущими периодами развития сельского хозяйства! Лет 10–15 назад, наверное, никому в голову не приходило, что такое вообще может быть!
Он хотел перейти к следующей мысли, но, видимо, вспомнил еще про одну:
— Я сам сравниваю это, скажем, с экспортом нашего оружия, техники спецназначения — там у нас $15 млрд... Очень хорошая, большая цифра, мы вторые в мире…
И тут случился, можно сказать, сюрприз:
— Но, во-первых, в прошлом году все-таки на 1%… Я знаю, в чем там дело: объективные обстоятельства… Но все-таки на 1% объем нашего экспорта снизился. А объем импорта сельхозпродукции остался на прежнем уровне, и это $30 млрд!
То есть до сих пор эти две цифры, 25 млрд и 30 млрд, существовали по отдельности. И первая вызывала безусловный восторг на всех совещаниях в последние годы. И вот рядом с ней была озвучена вторая, теперь они сосуществовали — и оказалось, что гордиться-то ведь особенно и нечем. И что, видимо, на семена, кормовые добавки, племенной скот и ветеринарные препараты, про которые было сказано в начале, тратится больше, чем всего остального продается.
— Мы оружия на столько не закупаем (на $30 млрд.— А. К.),— произнес господин Путин.— Я к чему — к тому, что здесь нам всем вместе есть над чем работать.
Ну и плюс невероятные постоянные субсидии из бюджета.
Вот именно это, а не что-нибудь другое — то, о чем, оказывается, надо прежде всего знать про российское сельское хозяйство.
