Отечественное сельское хозяйство, в результате санкционных войн неожиданно оказавшееся «лидером» и «драйвером» российской экономики, уже исчерпало потенциал роста, который обеспечивался на волне импортозамещения. Новый тренд — управление рисками и эффективность производства
Несмотря на невероятные объемы ежегодно выделяемых субсидий, сельское хозяйство по-прежнему имеет большой портфель рисков. Главная причина заключается в том, что за всеми этими финансовыми вливаниями не стоит критериев эффективности. Выделение многомиллиардных субсидий скорее напоминает процесс заливания пожара, снятие социальной напряженности, но никак не повышение эффективности хозяйствования. У многих хозяйств по-прежнему многомиллионные долги (по итогам 2015 года общий долг предприятий АПК перед кредитными организациями составил 220 млрд рублей, а уровень просрочки — 11%), старая техника и технологии, острый дефицит квалифицированных кадров — они попросту не успевают отвечать на потребности и вызовы рынка и надеются исключительно на поддержку государства.
На 2016 год правительством на поддержку АПК было выделено 237 млрд рублей, этот же объем финансирования обещают сохранить и на будущий год. Главная задача, которую поставили перед правительством, — продовольственная безопасность страны: к 2020 году обеспеченность россиян отечественными продуктами питания должна достигнуть 90%. Ну и ко всему прочему, занять ведущие позиции на глобальном агарном рынке.
Рачительные должники
Фактор, который выдвигают представители сельхозпроизводителей как решающий в конкурентной борьбе и победе на глобальном рынке — это снижение, а лучше снятие долгового бремени. По итогам прошлого года доля просроченной задолженности аграриев выросла с 7,8 до 11,4%. Известно, что для сохранения ликвидности главный кредитор АПК Россельхозбанк постоянно получает от государства дополнительные средства на докапитализацию. В частности, по итогам 2015 года эта сумма составила только за счет средств АСВ (Агентство страхования вкладов) 68,8 млрд рублей.
«Я уверен, что сегодня мои коллеги стараются аккуратно выплачивать долги банкам, — утверждает Александр Вайс, исполнительный директор союза крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных формирований Алтайского края. — Хотя бы потому, что завтра они опять идут в этот банк за деньгами. Полученная прибыль, как правило, уходит на развитие предприятия. На текущие расходы часто привлекаются заемные средства».
Минсельхоз, чтобы хоть как-то снизить уровень закредитованности отраслевых предприятий, заявил о намерении начиная со следующего года компенсировать часть затрат на погашение кредитной ставки напрямую банку. Теперь у сельхозпредприятий будет возможность брать деньги под 5% годовых. Возможно, это еще позволит снизить уровень банкротств среди сельхозпредприятий. Сейчас в администрациях регионов специальные комиссии занимаются финансовым оздоровлением хозяйств. Долги им, как правило, прощаются. Например, по данным омской областной комиссии по финансовому оздоровлению за время существования этой программы возможностью реструктуризации долгов воспользовались 290 сельскохозяйственных организаций. Им единовременно было списано (прощено) порядка полутора миллиардов рублей, задолженности по пеням и штрафам.
«Не всегда люди просчитывают свои риски, — поясняет Александр Вайс. — Наберут кредитов, а тут непогода, неурожай. И все, ты уже на грани банкротства».
Так, по данным министерства сельского хозяйства Новосибирской области, порядка 7% хозяйств в регионе — банкроты.
Аграрное страхование при этом как инструмент защиты от подобных рисков не рассматривается. Более того, на этом рынке наблюдаются негативные тенденции: в стране постоянно сокращается доля застрахованных площадей (в 2011 году — 19,3%; в 2015 году — 10,9%) и размеры компенсации потерь. Причин тому много. По информации Национального союза агростраховщиков, сделки порой не проходят из-за дефицита государственных субсидий на этот вид страхования. За последние четыре года он составил три миллиарда рублей. Глава Алтайской фермерской ассоциации обращает внимание на большое количество судебных споров со страховыми компаниями (в частности, история с СК «Купеческая», которая длится уже не один год) и отсутствие представлений у страховщиков о современных технологиях земледелия. В результате в выплате компенсаций отказывают, если хозяйство иным, не закрепленным в договоре, способом обработало пашню.
Андрей Гусаров, заместитель генерального директора ЗАО СК «РСХБ-Страхование», сетует на то, что аграрии порой обращаются за страхованием урожая сельхозкультур уже при возникновении неблагоприятных природных условий, а если они приемлемы, то в услугах страховщиков аграрии не нуждаются.
Агрогороскоп
С началом программы импортозамещения можно отчетливо проследить хронологию внутриотраслевых предпочтений, на какое направление сельского хозяйства делается ставка в тот или иной год. Так, первый санкционный год был «годом птицы», следом шел «год свиньи» — именно в 2015 год были заявлены и реализованные крупные проекты в свиноводстве. 2016-й стал «годом молока» — объем программы был увеличен почти в два раза по сравнению с 2015 годом — до 24 млрд рублей. Следующий год будет «годом картошки» или «борщевого набора» — на развитие овощеводства будет выделено порядка 5,5 млрд рублей — поддержка вырастет более чем в пять раз по сравнению с прошлым годом, и это без учета программы развития сортировочной и логистической инфраструктуры ОРЦ (Оптово-распределительные центры), согласно которой 200 млрд рублей необходимо освоить в течение пяти лет.
Все это в конечном итоге — хорошее подспорье для крестьян в борьбе за субсидии: разложив этот календарь, любой из них будет четко знать, в какой год и чем выгодно заниматься. И это, конечно, можно было бы свести к шутке, но, глядя на уровень сельхозпроизводства в регионе, и особенно фермерских хозяйств, отчетливо понимаешь, что именно субсидии для них и являются основным источником дохода.
Региональные власти стараются следовать федеральным трендам. В Алтайском крае, например, именно по этой причине практически в 2,6 раза по сравнению с прошлым годом (до 640 млн рублей) увеличили «молочные» субсидии. Конечно, они при этом не достигли уровня погектарной поддержки, которая составляет 1 млрд 400 млн рублей, но вряд ли стоит сравнивать эти цифры. Общий объем поддержки по итогам года, скорее всего, превысит уровень в 5,3 млрд рублей. В Красноярском крае при выделении субсидий акцент также сделан на развитии подотрасли животноводства. Объем финансирования этого направления в 1,7 раза превышает расходы на растениеводство. В целом, прямые затраты на региональный АПК в этом году превысили прошлогодний уровень на 600 млн рублей и составили 5,5 млрд рублей.
Нацелены на развитие производства молока и мяса и в Новосибирской области — здесь на поддержку этого направления в текущем году направлено около 580 млн рублей, на растениеводство чуть больше — около 830 млн, но из них почти 780 млн приходится на долю несвязанной поддержки. В целом же финансирование расходов по сельскому хозяйству в этом регионе превысило три миллиарда рублей. Аналогичная тенденция и в Республике Алтай, где на животноводство запланировано направить 42,6% имеющихся ресурсов государственной поддержки или 225,2 млн рублей, на растениеводство — 10,7% или 56,6 млн рублей.
Правительство предполагает, что благодаря активной поддержке молочного животноводства через десять лет в регионе будет производиться на 40% больше сырого молока, а доля импорта сократится с 26% до 9%.
Несчастье помогло
Санкционная война и продовольственное эмбарго оказались большой удачей для отечественного сельского хозяйства, к его ногам буквально был брошен внутренний рынок и, не особо вдаваясь в вопросы качества, аграрии начали его осваивать. Кто выиграл? Очень хочется ответить: потребитель, но — нет. Выиграл крестьянин и, конечно, весь агрокомплекс в целом. Крестьянин — потому что под это дело он мог смело заявить, что ему совершенно необходимы деньги на расширение, пожаловаться на «крохоборов»-банкиров и получить списание долгов, выторговать место в сетях. Единственным безусловным плюсом явилось то, что в сельское хозяйство пошли частные инвестиции.
«Само по себе ограничение на импорт подарило многим направлениям сельского хозяйства глоток свежего воздуха, — делится своей точкой зрения по поводу эмбарго Сергей Соколов, генеральный директор АО «Новосибирскхлебопродукт». — В частности, птицеводы, молочное скотоводство. Переработчики начали осваивать новые виды продукции».
Правительственная программа № 1432 (Постановление Правительства РФ от 27 декабря 2012 года № 1432 «Об утверждении Правил предоставления субсидий производителям сельскохозяйственной техники») тоже требует своего развития. Суть ее заключается в том, что она дает возможность сельхозпредприятию приобрести нужную машину со скидкой в 25–30%. В течение трех неполных лет действия этого решения ее участниками стали 67 предприятий сельхозмашиностроения, и не только отечественные. Ряд зарубежных производителей локализовали производство в России, и это позволило им попасть в число участников программы. Объемы сделок за это время выросли почти в три раза: если в 2014 году наши хозяйства купили техники на 32,6 млрд рублей, то в 2016 году, по прогнозным оценкам, они потратят на эти цели уже 90 млрд. Продажи иностранных машин и агрегатов за это время значительно снизились. Например, число реализованных на нашей территории тракторов зарубежной сборки, в том числе из Белоруссии и Казахстана, упало на 37,6% — до 6,6 тысячи единиц. А спрос на отечественные МТЗ вырос на 65,3%, правда, в физическом выражении цифра впечатляет меньше — до 1,7 тысячи единиц. По подсчетам Минсельхоза РФ, в этом году государственная поддержка в пределах 10 млрд рублей позволит в целом по стране добавить в парк уже имеющейся техники еще 17 тыс. единиц.
Многое делается непосредственно в регионах. В Омской области сельхозмашиностроением занимается 25 предприятий, которые начиная с 2014 года продали почти 10 тыс. единиц техники и оборудования. За это же время Алтайский кластер сельхозмашиностроения в три раза увеличил объемы производства. «В 2014 году на Алтае было произведено сельхозтехники на 2,1 миллиарда рублей, а в 2015-м — на 4,7 миллиарда, то только за первые два квартала нынешнего года было выпущено техники больше чем на 6 миллиардов рублей, — сказал Сергей Государкин, глава Алтайского кластера сельхозмашиностроения. — По результатам 2016 года мы планируем продать сельхозмашин более, чем на 12 миллиардов рублей. Замечу, что показатели достигнуты не за счет повышения цен, а за счет увеличения объемов производства и освоения новых образцов техники».
Кластерную инициативу подхватила и Новосибирская область: в правительстве региона принято решение о создании Сибирского кластера сельхозмашиностроения. Руководители сельхозпредприятий отмечают все возрастающее качество российских сельхозмашин. По их словам, отечественные заводы уверенно приближаются к международным стандартам техники для нужд АПК, где собственными силами, а где и китайскими методами. Шакир Сулейманов, генеральный директор ООО «ОПХ «Дары Ордынска», говоря о приобретениях, замечает: «Приятно, что на рынке сельскохозяйственной техники и агрегатов появляются качественные отечественные машины. Вот тот же мекшозатариватель, который мы купили на Алтае. Да, сама идея взята у международного концерна. Но надо же на каких-то примерах учиться, а лучше брать уроки мастерства у мировых лидеров».
За время, пока длится «несчастье», российский агропром в целом значительно модернизировался, но потенциал «несчастья» уже на исходе: рынок заполнен собственным товаром отечественного производителя, и кое-где ему уже даже тесно. На вопрос, можем ли мы себя прокормить, мы за два года ответили: можем. Теперь главное — разобраться, чем мы себя накормили... И как ни избегал крестьянин-фермер вопросов качества, они все равно к нему подобрались, и ответ оказался не очень приятным. Иначе чем еще можно объяснить желание или просьбу, а может, даже и мольбу министра сельского хозяйства России Александра Ткачева о продлении продовольственного эмбарго еще на пару–тройку лет.