Россия достигла новых продовольственных рекордов, и на этот раз они касаются не количества, а качества нового урожая. О какой продовольственной культуре идет речь, как отечественному сельскому хозяйству помогает глобальное потепление – и какие возможности для влияния на другие страны благодаря этому открываются перед Россией?
В России в этом году выявлена максимальная за последние годы доля продовольственной пшеницы, ее качество оказалось рекордным за всю историю наблюдений. Итоговые цифры сбора ранних зерновых говорят о том, что высококачественной пшеницы I, II и III класса собрали больше, чем низкокачественной пшеницы IV класса и фуражного зерна V класса.
Зерна меньше, но оно качественное
Обычная критика российского растениеводства и выращивания пшеницы, в частности, звучит так: «Россия растит фуражное зерно». Часто к этому добавляют еще и вторую глупость: «И хлеб в России тоже делают из фуража».
Хлеб в России из фуражного зерна не делают: это не допускается ГОСТом на хлебопекарную муку. Хотя фураж действительно постоянно присутствует в урожае российской пшеницы. Все дело в том, что условия для выращивания пшеницы в России отнюдь не идеальные. Большая часть сельскохозяйственных угодий нашей страны расположена в зоне рискованного земледелия, в которой даже высококачественная пшеница – уже подарок, а кукуруза, соя или подсолнечник не растут вовсе.
С другой стороны, никто пшеницу V класса (а именно ее называют «фуражной» и используют на корм скоту) не растит. Фураж – это просто отбраковка обычной пшеницы, которая не прошла по ГОСТу в I–IV классы, считающиеся продовольственными. В зависимости от климатических и погодных условий, семенного материала, правильности агротехнических приемов, внесения минеральных удобрений и результата работы пестицидов и инсектицидов в разные годы доля фуражной пшеницы может колебаться.
Классность определяется, в частности, соотношением в зерне белка и клейковины.
Причем урожайность тоже оказывает влияние на класс получившейся пшеницы: чем выше урожай, тем больше вероятность того, что растения просто «не вытянут» созревание качественного зерна – и большая часть урожая скатится в фураж, потеряв качество. И, конечно, там, где лучше и теплее в целом климат, качество зерна в среднем выше. В частности, при сборе пшеницы во Франции доля зерна высшего качества выше на порядок.
В этом году урожай зерновых в России ожидается на уровне 127 млн тонн. Это вполне на уровне урожаев последних лет, когда страна ежегодно собирала 120–130 млн тонн. Напомним, в 1998 году эта цифра поставила абсолютный антирекорд – тогда по всей России собрали всего лишь 48 млн тонн зерна, так что путь пройден немалый. В силу этого основными факторами улучшения качества российской пшеницы стали два момента: целенаправленные усилия российских аграриев и постепенное улучшение российского климата, что вместе и позволило добиться впечатляющих результатов в качестве нынешней пшеницы. Лишнее свидетельство тому, что глобальное потепление играет на стороне России.
По сути дела, впервые в российской новейшей истории в целом на долю продовольственной пшеницы (I–IV классов) пришлись рекордные 87,5% урожая. Для сравнения, в прошлые годы, которые уже были значительно лучше катастрофы конца 1990-х годов, средняя доля продовольственной пшеницы была куда скромнее – лишь 73,5%.
Но еще интереснее разбиение внутри классов продовольственной пшеницы: по итогам приемки зерна I класса выявлено 0,02%, II класса – 0,1%, III класса – 45,7%, а IV класса – 41,7%. Таким образом, качественной пшеницы III класса в этом году собрали даже больше пшеницы IV класса, которую ограниченно используют для производства хлеба, в основном пуская на крупы и макаронные изделия.
И да, путем несложной математики можно понять, что в этом году доля фуражной пшеницы в российском урожае небывало малая – всего лишь 12,5%. И это при том, что обычно фуражное качество имеет добрая четверть урожая.
Все это имеет прямое финансовое измерение. Чем выше классность пшеницы, тем выше и цены на нее. Разумеется, ценообразование на пшеницу не исчерпывается только этим параметром, но в любом случае российские аграрии уже могут благодарить и себя, и природу за дополнительные прибыли. Это, впрочем, не единственная выгода.
Что это дает России
Мало кто уже помнит, но все 1990-е годы и начало 2000-х Россия критически зависела от импорта продовольствия и, чего греха таить, даже зерна, используемого для изготовления хлеба. На эти нужды приходилось даже пускать иностранные займы и кредиты МВФ, настолько угрожающей была ситуация с продовольственной безопасностью.
В 2004 году президент Путин, понимая эту проблему, запустил государственную программу развития сельского хозяйства – наряду с другими национальными проектами, направленными на стимулирование финансирования и создание производства. В рамках этой программы была поставлена понятная цель: достичь 80–95% самообеспеченности по основным продовольственным категориям. И, надо сказать, теперь, спустя почти два десятка лет, результат этой программы достаточно зрим и весом.
За эти годы производство пшеницы, как и всех зерновых, практически утроилось. На сегодняшний день Россия собирает 72 млн тонн пшеницы, что вывело ее на третье место в мире после Китая (131 млн тонн) и Индии (около 100 млн тонн). Даже в США сегодня собирают пшеницы меньше, чем в России – лишь 51 млн тонн, а в Канаде, откуда СССР постоянно получал сухогрузы-зерновозы с пшеницей – и того меньше, лишь 32 млн тонн. Уже в 2016 году, насытив внутренний рынок, Россия перешла к экспорту пшеницы, а в следующем году впервые обогнала по экспорту зерна традиционных мировых лидеров – США и Канаду, и удерживает это лидерство до сих пор.
Причем экспорт продовольствия стал для России не просто источником твердой валюты и поступлений в бюджет, но и политическим инструментом. Например, сделка России и Саудовской Аравии в вопросе добычи нефти, которая привела к формированию мегакартеля ОПЕК+ в 2016 году, имела и другое измерение. Впоследствии выяснилось, что в нефтяную сделку с Эр-Риядом входила поставка российской пшеницы и ячменя для нужд королевства. С помощью Москвы Саудовская Аравия не только добилась стабильных цен на нефть, но и решила свои продовольственные проблемы, открыв для российской продукции свой огромный рынок зерна.
Теперь Россия отвечает за 15% зернового импорта королевства, надежно привязав арабских шейхов к своей пшенице и ячменю.
В похожую ситуацию попала и Турция, которая уже не может обеспечивать свое растущее население собственным продовольствием. В 2019 году Турция стала крупнейшим импортером российской пшеницы, но чуть ранее она согласилась на постройку газопровода «Турецкий поток» и безусловный транзит российского газа в Европу после отказа Болгарии. Совпадение? Возможно...
Отсюда следует простой вывод: для России экспорт зерновых и, в частности, самой ценной зерновой культуры – продовольственной пшеницы, уже давно стал фактором «мягкой силы». В конце концов, тут наша страна лишь копирует успешный опыт США, которые весь ХХ век активно использовали экспорт продовольствия как инструмент своей внешней политики.
Ну и, что наиболее важно, современная Россия в экспорте не повторяет печальный опыт Российской империи, где господствовала максима «недоедим, но вывезем». Теперь экспорт продовольствия идет второй задачей после того, как продовольственная безопасность страны закрыта полностью и с запасом.