Спрос на российские зерновые за рубежом достигает предела. Дальнейший рост экспорта возможен за счет открытия новых рынков сбыта и продвижения новых культур.
По итогам 2019 года рост производства продукции сельского хозяйства России будет выше первоначальных прогнозов. В апреле в Минэкономразвития прогнозировали прибавку 1,3%, а в августе скорректировали ее до 1,6%.
Оптимизм чиновников имеет основания. Если за первое полугодие отрасль подросла к аналогичному периоду 2018 года на 1,2%, то в третьем квартале, по предварительным данным Росстата, более чем на 5%.
Значительная доля в росте АПК принадлежит растениеводству, удельный вес которого традиционно составляет более 50% всего производства в отрасли. «По итогам этого года мы ожидаем второй лучший урожай зерновых за всю историю не только России, но и РСФСР. Уступит он только показателям 2017 года. Вначале ожидался урожай даже выше, но сказался климатический фактор: засушливая погода в мае — июне нанесла значительный ущерб», — подтверждает Андрей Сизов, директор аналитического центра «Совэкон» (профиль — аграрные рынки).
По оценкам Центра экономического прогнозирования Газпромбанка, основной рост в растениеводстве достигнут за счет экспорта, поскольку внутренний рынок насыщен отечественными сельхозпродуктами.
«Потенциал импортозамещения практически исчерпан. Исключение — томаты закрытого грунта, где доля импорта в 2018 году составила 58%. Наблюдается также сезонный импорт дешевого картофеля в марте — мае, когда новый урожай еще не получен, а старый стал некондиционным. Возможно, правда, вытеснение импорта стручкового сладкого перца, но подобные проекты пока неинтересны инвесторам», — резюмирует Максим Никиточкин, старший менеджер группы по оказанию услуг предприятиям АПК Ernst & Young.
Ставку на экспорт чиновники сделали несколько лет назад. Низкий курс рубля давал продукции АПК дополнительные конкурентные преимущества, не воспользоваться которыми было бы нерационально. Была утверждена экспортная программа АПК, в соответствии с которой к 2024 году объем внешних поставок только по зерновым культурам должен достигнуть $11,4 млрд.
Резервы роста
В 2017 году Минсельхоз России предложил субсидировать вывоз зерна из отдаленных от экспортных площадок регионов, прежде всего из Сибири и Урала, в сторону портов. Также была введена нулевая ставка экспортной таможенной пошлины на пшеницу, выросли инвестиции в развитие логистической инфраструктуры, в том числе мощностей по перевалке зерновых и масличных культур.
Субсидирующие меры оказались эффективными. В 2018 году Россия вышла на первое место в мире по экспорту пшеницы, заняв 20% глобального рынка с объемом продукции 8,4 млн т. Доля зерновых в общем объеме экспорта составляет не менее 40%, она росла все последние годы. При этом на внешних рынках растениеводы заметно представлены фактически только четырьмя культурами зерновых и зернобобовых (культур, плоды которых собирают только для использования сухих зерен): пшеницей, ячменем, кукурузой и горохом. Среди них по-прежнему доминирует пшеница. Так, в Российском зерновом союзе прогнозируют, что в сезоне-2019/20 экспортные поставки пшеницы составят 35 млн т. Для сравнения: отгрузки ячменя и кукурузы достигнут соответственно 6 млн т и 5 млн т.
Таким образом, коррекция глобального спроса на пшеницу или появление на рынке новых крупных экспортеров автоматически может привести к перепроизводству зерна в России. «Страны — лидеры по импорту российского зерна, Египет и Турция, вряд ли существенно увеличат объем закупок. Скорее всего, рост в ближайшие несколько лет не превысит 10%, что в первую очередь связано с высокой конкуренцией за поставки в эти страны. Свою роль может оказать политическая конъюнктура. Каких-то новых стран в списке импортеров отечественных культур с большим объемом закупок не появится», — полагает Максим Никиточкин.
При этом есть основания полагать, что предложение отечественного рынка за рубеж будет расти. Следующий урожай также ожидается высоким. «В этом году выделенная под озимые площадь близка к рекордной, что может стать залогом очень хорошего урожая в 2020 году. Состояние растений в целом неплохое. Есть небольшая проблема — нехватка запаса влаги в почве из засушливой осени, но в целом ситуация лучше прошлогодней. Итоговый урожай в большей степени, чем обычно, будет зависеть от количества осадков зимой и ранней весной», — делится прогнозом Андрей Сизов.
Впрочем, диверсификация экспорта идет. «Главный тренд минувшего года — это высокий, в 20% рост объемов по масличным культурам — подсолнечнику, сое и рапсу и продуктам их переработки. Россия становится все более заметным экспортером растительных масел. Эти культуры имеют наибольший потенциал и для дальнейшего роста», — говорит руководитель группы по реструктуризации и финансовому оздоровлению «Deloitte, СНГ» Андрей Нагурный.
Зерновые и масличные культуры останутся основой экспорта продукции растениеводства и в следующем году. И все же производителям придется активно искать новые рынка сбыта. Шансы на это есть. «Существенно можно увеличить объемы экспорта зерна в азиатском направлении: Индонезия, Вьетнам, Филиппины, а также в Ливию. Здесь рост может составить 75–95%. Перспективным, но еще разрабатываемым регионом для экспорта являются страны Африки», — подтверждает Максим Никиточкин.
Есть возможности для увеличения поставок соевых бобов в Китай (они появились из-за торговой войной этой страны с США), несмотря на то, что китайцы резко увеличили закупки соевых бобов в Южной Америке. Чтобы реализовать это план, чиновники собираются компенсировать производителям сои с Дальнего Востока часть затрат на транспортировку сельхозтехники и удобрений.
«У отечественных масличных культур неплохой потенциал сбыта на некоторых рынках Китая и Юго-Восточной Азии, а у чечевицы — в Иране и Индии», — добавляет Андрей Нагурный.
Задача расширения географии поставок непростая, но решаемая, показывает практика. Например, в 2017 году многие сибирские регионы смогли в несколько раз нарастить поставки рапса в Китай и Монголию. В прошлом году во многом за счет поставок в страны Ближнего Востока практически за год почти в три раза удалось увеличить экспорт ячменя.