Совладелец и генеральный директор Группы «Черкизово» Сергей Михайлов стал участником ПМЭФ. В интервью Business FM он рассказал об успехах компании, ее планах и взглядах на экономику.
Власти Московской области и Группа «Черкизово» подписали соглашение о сотрудничестве на ПМЭФ. Директор компании Сергей Михайлов обсудил это с главным редактором Business FM Ильей Копелевичем. По его мнению, сейчас вопрос импортозамещения уже решен, и на мясном рынке даже наблюдаются элементы перепроизводства. Какие перспективы у этого бизнеса в России?
У нас в студии Сергей Михайлов — совладелец и генеральный директор Группы «Черкизово» — это одна из крупнейших частных компаний в российском продовольственном секторе и крупнейший производитель мяса. И одна из немногих в этом секторе, которые еще и публичные, и торгуются на рынке, что, безусловно, говорит о масштабе. Сергей, сельское хозяйство — это та отрасль, на которую мы все смотрим с огромной надеждой. Мы знали, что она должна показать рост, она его показывает. Но интересно, как это выглядит со стороны бизнеса, какими по результатам были для вас 2014-2016 годы? Я думаю, что там была хорошая прибыль. Из чего она формировалась, и на что вы ее тратите?
Сергей Михайлов: Аграрный сектор развивается. На самом деле, у нас никогда спокойно не бывает. У нас, можно сказать, что каждый год какой-то кризис. И на самом деле, 2015 и 2016 годы были достаточно волатильные и непростые, и по доходности, в том числе не лучшие для нас. Сейчас мы видим, что ситуация у нас стабилизируется, и доходность растет. Во многом это связано с тем, что у нас поменялась ситуация на рынке. Если раньше мы больше работали над импортозамещением, то, что касается мяса, Россия была одним из крупнейших импортеров мяса последние 10-15 лет, то сейчас этот вопрос уже решен. На фоне того, что потребительский спрос не растет, даже где-то, может быть, падал, а сейчас стабилизировался, но вопрос импортозамещения решен, и мы теперь даже наблюдаем элементы перепроизводства, если говорить, допустим, про птицу. Конкуренты усиливаются, приходится больше работать над эффективностью, над продуктами с добавочной стоимостью, что мы и делаем. Но, несмотря на это, мы не остановили наши инвестиции и развитие. Мы проинвестировали около 10 млрд в прошлом году, и в этом году планируем проинвестировать примерно такую же сумму. Это в том числе проекты в Московской области по мясопереработке. Мы сегодня утром подписали соглашение с губернатором по реализации этого проекта.
Губернатор Московской области Андрей Воробьев был у нас в студии и помянул это специально. Он, кстати, огромное значение придает этому проекту, в числе четырех, вообще, которые он назвал для Московской области.
Сергей Михайлов: Приятно это слышать. Проект, на самом деле, сам по себе уникален. Он не только уникален своим масштабом — это 6 млрд инвестиций, до 100 тонн продукции в сутки.
Какая продукция там будет? Мы же все это едим, поэтому это интересно.
Сергей Михайлов: Это сырокопченые, сыровяленые колбасы. Мы занимаем на рынке достаточно сильные позиции, являемся лидером на этом рынке. И этот проект позволит нам практически удвоить нашу долю рынка. Проект еще уникален не только в России, но и в Европе своей высокой технологичностью и автоматизацией, фактически продукции от начала и до конца никто не касается, в большей степени это роботизированное предприятие.
Это импортное оборудование?
Сергей Михайлов: Да, оборудование в большей степени импортное.
Вот тут мы как раз касаемся общеэкономической темы, потому что, с одной стороны, курс рубля, который у нас образовался после конца 2014 года, хорош для внутреннего производителя, сильнее, чем санкции защищает внутренний рынок от импортной продукции и, с другой стороны, делает очень дорогостоящими покупки нового оборудования. Как тут одно с другим совмещается?
Сергей Михайлов: Вы знаете, поскольку мы ориентированы больше на внутренний рынок, более 95% наших продаж — это сегодня российский рынок, то нам интересен в большей степени стабильный и сильный рубль. Сегодняшние уровни, например, 56-57 рублей.
А иностранного конкурента Вы не боитесь и снижения цен?
Сергей Михайлов: У нас тоже снижается себестоимость. Сильный рубль значит снижение себестоимости, потому что 70% нашей себестоимости впрямую или косвенно привязаны к валюте. Это то же зерно, которое в рублях, но оно экспортируется. Это витаминные аминокислоты, ветпрепараты, масла. На самом деле мне легче назвать, что у нас невалютозависимое, если говорить о производстве свинины и птицы, поэтому и себестоимость падает. Да, есть угроза импорта продукции по более низким ценам.
Но перевешивает вот это. То, что ваши издержки в значительной степени удвоятся.
Сергей Михайлов: Да. Для экспорта слабый рубль — конечно, это приоритет, но мы считаем, что даже здесь мы не согласны, нужен относительно стабильный рубль, и больше важен уровень инфляции. Если мы с вами имеем стабильно низкий уровень инфляции — среднесрочно 3-5%, то это позволяет лучше управлять себестоимостью. Если мы вспомним ранние периоды, когда рубль был на уровне 30 к доллару, но инфляция ежегодная была в среднем 10%, а рубль стабильно держался, то понятно, что через пять-десять лет конкурентное преимущество мы теряем.
Мне кажется, что если бы вас сейчас услышала Эльвира Набиуллина, она бы просто вас вывела на авансцену и сказала: вот видите, что на самом деле нужно бизнесу, — отвечая многим своим оппонентам, которые критикуют ее за ту политику.
Сергей Михайлов: Нужен баланс интересов. Я думаю, у всех тут немножко разная картинка.
Вы идеально иллюстрируете именно ее аргументы в том макроэкономическом споре.
Сергей Михайлов: Добавлю, мы за низкие процентные ставки. В среднесрочной перспективе, понятно, опять же баланс и курс рубля. Я думаю, это, скорее всего, и произойдет, потому что это основной двигатель инвестиций. При ставках в 10-12%, конечно, ожидать огромных инвестиций сложно.
Теперь позвольте перейти к мясу и деньгам. Года два-три назад я разговаривал с одним из ваших коллег из аграрного сектора про свинину. Извините, но меня потрясла цифра, он мне назвал, что маржинальность — это тогда был курс рубля где-то в районе 50, потом он был хуже, потом лучше — он сказал: вот этот курс рубля наш рынок защищает, но у нас маржинальность достигает 40%. Я это запомнил, хотя я очень далек от всех этих технологических вопросов, но мне показалось, что свинина — это какое-то «золотое дно». Так это или не так?
Сергей Михайлов: Вы знаете, во многом это так. На самом деле, мы публикуем наши данные, у нас маржинальность текущая по свинине — в районе 40%.
То есть все совпадает с тем, что я слышал?
Сергей Михайлов: Наверное, нужно отметить, что с одной стороны, это происходит благодаря тому, что в России в целом очень высокое конкурентоспособное производство свинины и себестоимость одна из самых низких в мире. У тех, кто сделали современные, новые инвестиции и применили последние технологии, последнюю генетику. С другой стороны, наверное, маржинальность — не лучший показатель, как мерить это производство, потому что цикл производства — практически год. Возвратный капитал — здесь задействованы большие обороты и средства.
Многие скажут, всего год.
Сергей Михайлов: Ну да, если брать молочное производство или другие...
Там 10 лет.
Сергей Михайлов: Но год, согласитесь, если даже колбасу ту же взять, колбасу мы делаем за сутки, даже ту же сырокопченую колбасу — за месяц, а здесь год. Птица — это три месяца примерно. Индейка — что-то посередине. Поэтому маржинальность высокая, и я думаю это связано еще и с тем, что, имея огромный потенциал внутри страны, до недавнего времени Россия была одним из крупнейших импортеров свинины. И еще, может быть, пять-семь лет назад импортировали даже больше свинины, чем Китай. Китай — сегодня основной потребитель свинины в мире с большим запасом.
Сейчас мы уже выходим на тот рынок. Кстати, мы знаем, что мы начали экспорт свинины в Китай, объемы пока небольшие, какие-то другие рынки мы тоже осваиваем. Вы уже сказали, что наш внутренний рынок бурно развивался, он почти исчерпан?
Сергей Михайлов: Начат экспорт в Азию. На самом деле, доступа прямого на китайский рынок мы пока, к сожалению, не имеем, ни по птице, ни по свинине. И в этом направлении ведется огромная работа и Минсельхозом, и правительством, но, к сожалению, этот рынок для нас остается пока закрытым.
Он административно закрыт?
Сергей Михайлов: Да.
То есть у них тоже есть свой Роспотребнадзор, который инспектирует, проверяет?
Сергей Михайлов: Да. Как вы думаете, от чего зависит открытие рынка?
Сергей Михайлов: Во многом это и от нас самих зависит, во многом это вопрос политический. От нас самих, потому что мы должны иметь реальную возможность, Россельхознадзору иметь возможность гарантировать качество и безопасность экспортируемой продукции. А здесь не последний вопрос — регионализация. Потому что сегодня, если у нас болячка в одной части страны, сразу другие страны закрывают всю Россию, потому что регионализация до конца еще не доведена, но практически этот вопрос уже решается. И в связи с этим перемещение продукции между регионами внутри страны — этот вопрос еще открыт. И возможность трейсить и прослеживать движение товара по стране — это важные темы, потому что и африканская чума присутствует, и птичий грипп. Это всегда риски, с которыми придется работать.
Я в связи с этим другую близкую тему затрону. Я знаю, что у нас ведется активная борьба не на жизнь, а на смерть с африканской чумой свиней, и в связи с этим, как я слышал, начали забивать в лесах кабанов. И многие, знаете ли, очень беспокоятся на этот счет. На ваш взгляд, это оправданная мера? Я, конечно, знаю понаслышке об этом.
Сергей Михайлов: Вы знаете, действительно, основной источник распространения африканской чумы — это дикая фауна, кабаны. Но, наверное, промежуточное звено этого — это те же ЛПХ — личные небольшие подсобные хозяйства небольшие, которые сегодня, к сожалению, не нормированы и не соблюдают те же правила безопасности, которые применяются в промышленном производстве, и тем самым создают дополнительные риски не только для себя, но и для крупных хозяйств. Это, конечно, проблема, потому что проинвестированы десятки миллиардов рублей, в том числе и частных инвестиций, и кредитные — это и банки, и государственные банки. И здесь уже в какой-то момент риски становятся слабоуправляемыми. И, к сожалению, африканская чума пока развивается по худшему сценарию, и, несмотря на много деклараций о том, что все с этим борются, мы пока видим, что все-таки больше деклараций, меньше действий. Хотя при этом я должен согласиться, что вопрос непростой.
И это на сегодня реальный, серьезный фактор в Вашей отрасли, да? То есть мы пока ничего не добились, чтобы побороть эту инфекцию?
Сергей Михайлов: Знаете, статистика вещь упрямая, мы, конечно, с этим боремся, но пока, если посмотреть на цифры, на количество вспышек, их меньше не стало. Последние 12 месяцев говорят о том, что их стало больше в разных регионах. Это, конечно, тревожный фактор.
И еще один вопрос. Вы сейчас запускаете в Подмосковье огромный новый завод. Приходится ли вам сейчас, в этой нашей экономической стадии, привлекать кредиты, или достаточно собственных средств?
Сергей Михайлов: Мы инвестируем и реинвестируем собственные средства, а также привлекаем кредиты. Например, в проекте в Каширском районе где-то 70 с лишним процентов — это кредиты.
Тогда позвольте еще один макроэкономический вопрос. Ну, так сказать стон, который звучит над российским бизнес-сообществом, что вот по этим ставкам, которые есть в этом году, были в прошлом году, ну, в общем, до сих пор они есть, что вообще кредитовать невозможно. Значит ли это, что ваш пример доказывает обратное, что и по этим ставкам, при той ценовой динамике, которая есть, кредиты можно брать, вкладывать, открывать производство в том сегменте, где гарантирован спрос?
Сергей Михайлов: Вы знаете, аграрный сектор — здесь, наверное, все-таки исключение, потому что действует ряд программ субсидирования процентной ставки, и вот новая программа, где субсидии получают банки, но заемщики могут брать деньги под 3-5% в рублях на длинный срок, я считаю, это подъемные ставки. Поэтому, наверное, когда мы говорим о процентных ставках, вопрос не только об аграрном секторе, а в целом там ставки, конечно, выше — и 10, и 12%. Поэтому у нас эффективная ставка — сегодня на уровне 3-4%.
Мы знаем, что со свининой и с птицей у нас стало все очень хорошо, мы не импортируем, мы, наоборот, экспортируем уже. Но нам бы очень хотелось знать, что и говядиной, и молоком мы тоже будем обеспечены. Вот интересы Вашей группы в эту сторону простираются, или Вы считаете пока это сложным, и с точки зрения бизнеса не привлекательным?
Сергей Михайлов: Мы пока сфокусированы на наших направлениях — птица, свинина, мясопереработка. И вот последний проект был на прошлой неделе. Мы запустили производство мяса индейки совместно с испанской группой «Фертес». Они более 20 лет занимаются индейкой. Это, наверное, новое направление для нас, но вот на данном этапе мы будем дальше усиливать и фокусироваться на этих направлениях. В молоко и говядину у нас планов заходить нет.
А Вы как-то рассматривали, оценивали, в чем причина? Я здесь не с Вашей корпоративной, а с такой общественной позиции. Мне просто интересно. Вы же успешная группа, но вот Вы не занимаетесь этим пока. Почему?
Сергей Михайлов: Знаете, просто мы считаем эти проекты, если говорить про говядину, то не очень привлекательными, слишком длинный срок производства. Рынок сам по себе не растущий, а он стагнирующий, и, на самом деле, потребление переключается от говядины на свинину, птицу и на индейку. Там рост приличный. Это связано, может быть, с высоким потреблением говядины, и она становится менее доступна для людей. Мы все-таки предпочитаем работать на растущих, на массовых рынках, где все-таки можно расти внутри рынка, но и сам рынок растет. По говядине рынок сужается. Что касается молока, достаточно неплохие программы, мне кажется, начинают работать по поддержке и стимулированию этого, но все равно цикл воспроизводства и регулирования этого рынка еще требует доработок. Хотя я не специалист на этом рынке, но мы также понимаем, что там очень высокая, сильно выраженная сезонность потребления.
Вы хотели бы иметь свою собственную зерновую базу?
Сергей Михайлов: Конечно, хотели бы, и мы ее сегодня уже имеем. У нас земельный банк около 300 тысяч гектар, мы недавно его практически удвоили — приобрели земли. Это позволит нам довести нашу самообеспеченность в зерне до 50-60%. Это вот тот комфортный уровень, который мы хотели поддерживать, чтобы сбить волатильность и защитить наш бизнес.
Больше не нужно или больше сложно сделать?
Сергей Михайлов: На данном этапе мы считаем, что даже больше не нужно, потому что все-таки риски в растениеводстве все равно остаются видимыми, риски в этом бизнесе выше, чем в мясе и переработке по новым разным факторам. Поэтому мы считаем, наш тот баланс, который мы для себя определили — это 50-60%, а остальное мы покупаем с рынка. Имеем сегодня очень развитую инфраструктуру, мы можем хранить до миллиона тонн зерна единовременно. Обладаем комбикормовыми заводами, мы себя полностью обеспечиваем своими кормами, и, в принципе, мы считаем, что у нас здесь рисков никаких нет.
Спасибо.